Абрахам Мэррит - Гори, ведьма, гори! [Дьявольские куклы мадам Мэндилип]

Во-первых, установить внимательное наблюдение за местом, в котором Рикори достал куклу, во-вторых, узнать всё возможное о двух женщинах, о которых рассказывал Мак Канн, в-третьих, выяснить, что заставило Рикори отправиться в это место. Я решил временно поверить тому, что рассказал Мак Канн о кукольной лавке. В то же время я не хотел показать ему этого.

— Мак Канн, — начал я. — Установил ли ты слежку за лавкой, как мы вчера договорились?

— А то как же? Муха не вылетит из нее незамеченной!

— Было ли что-нибудь интересное?

— Ребята окружили весь квартал до полуночи. Окно было темное. Позади лавки есть помещение. Там тоже окно с тяжелыми ставнями, из-под которых видна полоска света. Около двух часов ночи явилась бледная девушка, и ее впустили, затем свет погас. Утром девица открыла лавку. Через некоторое время в лавке появилась и баба-яга. Наблюдение за ними продолжается.

— А что вы о них узнали?

— Ведьму зовут мадам Мэндилип. Девица — ее племянница. Или она так говорит. Они въехали сюда около восьми месяцев назад. Никто не знает, откуда они приехали. По счетам платят аккуратно. Денег полно. Племянница ходит на рынок. Старуха никогда не выходит из дома. Держатся особняком. Не имеют ничего общего с соседями. У ведьмы имеется ряд покупателей. Большая часть их — богатые люди. Они делают два вида кукол: обычные (и всё, что нужно для них) и особые, по которым специалистка — старуха. Соседям они не нравятся. Некоторые считают, что она торгует наркотиками. Это пока всё.

Специальные куклы? Богатые люди? Как, например, девица Бейли или банкир Маршалл? Обычные куклы для людей, как акробат или каменщик… Но и эти куклы могли быть специальными, только Мак Канн не узнал этого.

— Позади лавки, — продолжал он, — две или три комнаты. На втором этаже большая комната вроде склада. Они снимают всё помещение. Старуха и девица живут в комнатах позади лавки.

— Хорошая информация! — похвалил я. — Мак Канн, кукла напомнила тебе кого-нибудь?

Он посмотрел на меня прищурившись.

— Скажите сначала вы мне, — произнес он сухо.

— Ну, хорошо. Мне показалось, что она похожа на Питерса.

— Показалось! взорвался он. — К черту — показалось! Это была его точная копия.

— И всё же ты ничего мне об этом не сказал. Почему? — спросил я подозрительно.

— Будь я проклят! — начал он и сдержался. — Я знал, вы заметили это. Но вы были так заняты уличением меня, что я просто не имел возможности…

— Кто делал эту куклу, должен был хорошо знать Питерса. Питерс должен был позировать, как позируют художнику или скульптору. Почему он это сделал? Почему кому-нибудь может захотеться иметь свою копию в виде куклы?

— Разрешите мне повозиться с ведьмой часик — и я вам всё скажу, — ответил он мрачно.

— Нет, — я покачал головой. — Ничего в таком духе, пока Рикори не сможет говорить. Но, может быть, мы сумеем выяснить что-нибудь другим путем. У Рикори была какая-то причина пойти в эту лавку. Я знаю, какая. Но я не знаю, что привлекло его внимание к этой лавке. Мне кажется, что он получил какие-то сведения от сестры Питерса. Достаточно ли хорошо вы ее знаете? Достаточно ли хорошо для того, чтобы поехать к ней и узнать, что она сказала Рикори? Между прочим, тактично, не говоря о болезни Рикори.

Он сказал:

— Если вы расскажете мне больше. Молли не глупа.

— Хорошо. Не знаю, сказал ли вам Рикори, что мисс Дорнили умерла. Мы думаем, что имеется связь, между ее смертью и смертью Питерса. Мы думаем, что всё это имеет отношение к любви их обоих к ребенку Молли. Дорнили умерла так же, как Питерс…

— Вы хотите сказать, что… с такими же особенностями? — прошептал он.

— Да. Мы имели основание думать, что оба они заразились в одном месте. Рикори решил, что Молли может знать это место. Место, где они оба бывали, не обязательно в одно и то же время, и где могли заразиться. Может быть, были заражены нарочно… Ясно, что Молли направила его к Мэндилип. Тут есть одна неловкость — я не знаю, сказал ли ей Рикори о смерти брата. Если он ничего ей не сказал, ты тоже не должен говорить.

— А вы много кое-чего знаете, док.

Он встал, собираясь уходить.

— Да, — ответил я откровенно, — но я сказал тебе достаточно.

— Да? Ну что ж, может быть, — он посмотрел на меня мрачным взглядом. — Так или иначе, но я скоро узнаю, сказал ли он об этом Молли. Если да, наша беседа будет вполне естественной. Если нет… ну, ладно, я позвоню вам. До свидания.

Он ушел. Я подошел к остаткам куклы на столе. Душистая лужица затвердела и грубо приняла форму человеческого тела. При этом у нее был исключительно неприятный вид, с миниатюрными ребрами и просвечивающим проволочным позвоночником.

Преодолевая отвращение, я собирал вещество для анализа, когда пришел Брэйл. Я был так обрадован улучшением состояния Рикори, что не сразу заметил его бледность и задумчивость, я прервал свой рассказ о владевших мной сомнениях, чтобы спросить его, в чем дело.

— Сегодня утром я проснулся с мыслью о Гарриет, — сказал он. — Я знал, что цифры 4, 9, 1, если они означали буквы, не были началом слова «Диана». Эта мысль преследовала меня. Я вдруг сообразил, что это значит — «Дневник». В свободный час я побежал к Роббинс. Мы обыскали квартиру и нашли дневник Гарриет. Вот он.

Он протянул мне маленькую красную тетрадку и сказал:

— Я уже прочел его.

Я раскрыл тетрадь и переписал оттуда строки, имеющие отношение к описываемому событию.

3 ноября.

Сегодня со мной случилось странное событие. Зашла в парк Беттери посмотреть на новых рыбок в аквариуме. Имела свободный часок после этого и пошла побродить по улицам, заглядывая в лавочки, чтобы купить что-нибудь для Дианы. Наткнулась на очень странную лавочку. На окне стояли прелестнейшие куклы и лежали самые чудесные кукольные платья, какие я когда-либо видела. Я стояла, глядя на них через окно. В лавке была девушка. Она стояла спиной ко мне. Она меня поразила. Лицо ее было совсем бледно, без окраски, а глаза большие и испуганные. У нее была масса волос пепельного цвета, собранных на макушке. Странная девушка! Мы смотрели друг на друга не менее минуты. Затем она быстро покачала головой и сделала знак рукой, как бы предлагая мне уйти… Я была так удивлена, что едва поверила своим глазам. Я уже хотела зайти и спросить, в чем дело, но тут взглянула на часы и увидела, что опаздываю в госпиталь. Я снова посмотрела на лавку и заметила, что дверь, которая вела во внутренние помещения, медленно открывается, девушка сделала жест отчаяния. Что-то было такое во всём этом, что мне захотелось вдруг убежать. Но я не убежала, хотя всё-таки повернулась и ушла. Весь день я об этом думала. Мне было любопытно, и я немного сердилась. Куклы и их платья были прелестны. Почему мне нельзя было войти и купить? Вот я выясню это.